Экклесия


- Папа расскажи мне историю, о том как ты работал в отделении по охранению государственной безопасности!

- Я работал там на кухне и никогда не покидал кухни. Начиная в чине кухонного ножа, острого снаружи и тупого внутри, я следовал тайной руке. Рубил морковку и капусту не задавая вопросов, как известно у ножей не бывает ртов. Нарезая овощи ради супа, не ведая, что завариваю. В то же время кто-то другой, неведомый мне кидал все в котел и заваривал супец... Вкус которого мне не было дано понять в ряду озвученного выше уродства. К глубочайшему сожалению рука не была безупречной. Рука совершила ошибку - глупо порезалась о собственный нож, наполнив горячей драконьей кровью котёл. Трагедия настигла нас - он взорвался, да так, что меня повысили. С этого момента я стал тесаком и теперь я рублю мясо! Готовые на всё только-бы не потерять драгоценный суп, мы готовили его топором, знатно наломав дров и окончательно превысив температуру кипения. Когда повар посмотрел на то что мы - кухонная утварь посмели учудить, было уже слишком поздно. Он не понял, что теперь на него точат ножи, рецепт нарушен кровью, а единственный способ улучшить вкус блюда был лишь путём добавления острых специй. Острые специи стоят дорого а руку сводили судороги прошлого провала. Поэтому специи были просыпаны зря, и напали на слизистую оболочку повара. Что делал в это время я? Искренне недоумевал с того как разварилось мясо, начали всплывать кости, суп окончательно стал похож на кашу, а я в очередной раз получил повышение. Стал половником. Доставал из супа всё лишнее и заливал туда воду, несмотря на очевидный факт - никто это блюдо есть не будет пока я не достану оттуда топор.

- Отец, а мне можно тоже это не есть?

- Это традиция, это ЖРАТЬ НАДО! А теперь ешь суп и слушай дальше, и вот он я, половник, осознаю, что топор вонзился в чугун настолько плотно что я его уже никак не вычерпаю, котлящемуся конец! Будете жрать суп из топора, если сейчас-же мы что-то не придумаем как в тот раз когда воткнули топор.

- Папа а может не надо туда топор?

- Работай с тем что есть. - Сказал отец и на моих глазах со всей силы воткнул топор в чугунный котёл с супом. Спустя пару мгновений, дверь открылась, на пороге стояла кухарка, с её уст слетел только один вопрос:

- Почтеннейший, что здесь происходит?

- Экклесия испортила суп, я пытался её остановить, но всё что теперь мне остаётся как любому хорошему отцу, заставить её столкнутся с последствиями собственных решений, идите отсюда, а Экклесия всё уберёт. - Я знала что сопротивляться решению Патриарха было бессмысленно. Пришлось заняться уборкой супа.

- Почтенный предок, а что было дальше с супом то?

- Какой я тебе предок? Я жив ещё, но клянусь стал бы предком если-бы с супом не произошла плановая уборка. Оставленная на произвол судьбы кухонная утварь, начала по новой разбираться как там всё работает. Самые старые ножи затупились в лезвиях и заточились в рукоятях, общими силами утварь сама чуть не стала поваром. Старые ножи были выброшены во имя правил безопасности и блага будущих поколений. Подавая к столу их величества начальство объявило что суп это каша, всегда был кашей, никакого супа не было, а любые россказни о супе это работа соседней кухни и приравнивается к кухонной измене с высшей мерой наказания. Я же был удостоен наград и почестей как дракон единолично спасший положение щепоткой соли, блестяще распорядившись имуществом короны и героически рассчитавшим расход ценнейших острых специй. Как и полагается уважаемому дракону уходящему на покой, корона погребла меня под прочным завалом медалей, грамот, орденов и прочих благодарностей отправив меня готовить дома.

- Но ты же не готовишь! У нас всё делают человеческие слуги.

- А вот и нет! - Взяв щепотку соли патриарх насыпал самую малость на кусочек хлеба демонстративно опровергнув мои доводы.

- Приготовили на ходу только-что пойманный дикий хлеб. Вы и вправду абсолютный хищник. А как вы познакомились с мамой?

- Мы познакомились на свадьбе.

- Чьей?

- Нашей! Запомни дочка, НИКТО НЕ ГОТОВИТ НА КУХНЕ ОДИН! Кухня под названием политика никогда не обслуживается одним поваром, у шефа всегда есть су-шеф. Мне пришлось взвесить все аргументы, учесть множество факторов, и понять что меньше всего проблем доставляет тот от кого ты их ждёшь. Очень умная жена постоянно бы интриговала против меня, пытаясь занять моё место, я бы знал об этом и мне пришлось бы тратить время на войну за свою верховодящую роль. Поэтому у меня было два варианта. Делить власть на кухне с кем-то умным, или принять....твою мать. И знаешь как я урвал этот экземпляр?

- Долго всё взвешивали и изучали геральдику?

- Твоя мать тоже так думает, но лучший политический ход это тот который аполитичен, поэтому я просто предлагал замужество каждой встречной. Мне много раз отказывали, но я не был навязчив или убедителен. Так-же я отказывал тем кто собирался ПОДУМАТЬ. Нужна была круглая дура которая с ходу ответит ДА. Но я был упорен, и встретившись первый раз с каждой из четырёх сестёр и пяти подруг твоей матери добился своего.

- Ты же сказал что вы познакомились на свадьбе?

- Спрашивать имя до свадьбы? Чепуха!

- В моё прошедшее двухсотлетие вы обещали что будете серьёзно отвечать на мои вопросы, когда я справлю трёхсотшестидевятилетие.

- О нет. Только не говори мне что вчера тебе исполнилось именно тристошестьдесятдевять? Может тристашестьдесятвосемь? Ты точно всё правильно посчитала? - Помолчав минуту в ответ я пронзительно смотрела на своего отца я нашла что ответить.

- Вы говорили это в прошлом году отец.

- Хорошо дочь. Я отвечу тебе так серьёзно как только способен взрослый и состоявший дракон. Внимательно слушай и запоминай. - Смотря на то как отец приводит мысли в порядок и набирает полную грудь воздуха я уже предвкушала как смогу пустить в дело свой список очень серьёзных вопросов на которые мне отказываются отвечать последнюю сотню лет.

- Я забыл.

- В смысле?

- Я забыл. Честно говоря вообще не помню что-бы говорил что-то подобное. Как насчёт четырёхсотвосьмидесятичетырёхлетия?

- Отец вы вынуждаете меня призвать старшего отца в свидетели.

- Да он же почти ослеп, ну какой из него свидетель?

- Авторитетный. Потому как если вы проявите подобное неуважение к своему отцу не признавая его свидетельства вы побудите нас, ваших потомков поступать с вами столь же непочтительно.

- Справедливо. Задавай свой серьёзный вопрос требующий серьёзного ответа.

- Откуда берутся дети?

- Когда-то в твоём возрасте я тоже пришёл к отцу и спросил. Почтенный Патриарх откуда берутся дети? На что он ответил мне что не знает, но откуда-то они появляются, годами ведя своё расследование он понял что это как-то связано с яйцами. Однако расследование привело его в женскую половину дома, секреты яиц охраняют женщины, это их сектантские знания. Потому иди ка ты к маме и допроси её. Как всё выяснишь обязательно мне расскажи, ну или храни свои секреты.

[indent] Больше чем дни рождения я люблю только секреты, пройдя в женскую половину дома я нашла мать за вышивкой какого-то очередного по её скромному мнению шедевра. Огромное полотно занимающее практически всю нет не комнату, просторную залу вышиваемое дольше чем я живу. Отец был драконом дела, моя мать была драконом искусства и невиданного упорства. Тихо подкравшись и получив лёгкий кивок в знак того что меня заметили я задала свой животрепещущий вопрос.

- Откуда берутся дети?

- Из яиц.

- Откуда берутся яйца?

- Из куриц.

- Откуда берутся курицы?

- Из яйца!

- Да откуда курицы если яйца то нет?

- От эльфийского мастера логоса который эту глупость и выдумал.

- Я имела ввиду драконьих.

- Когда два главы рода встречаются и нравятся друг другу, они начинают хвастаться своими отпрысками и отпрысками своих отпрысков. Родители всегда любят когда чада прославляют их от того перехваливают чад, приводя всё к обмену славных выгод. Глава рода - хищник неба и земли, стремителен как ветер, спокоен как лес, яростен как огонь и непоколебим как гора. Он стремится объединить своё небо и землю с чужими, тем самым расширяя охотничьи угодья. Свой фиск, своё право на землю и небо что наследуется от предка в вечности. Однако сам глава подчинён не только вечности но и времени, так же как Рагнор так же как Тилия, а потому прежде чем он уйдёт в вечность покинув кольца времени он должен удостовериться что в последнем вечный порядок будет продолжаться. Для этого существуют яйца.

- Маменька я благодарна вам за мудрость, но ваш взгляд смотрит не за взглядом вопроса. Как?

- Ритуалы что просты для неофита и сложны для мастера. В наш век быть мастером стало неприлично, а потому и тебе не обязательно.

- Это что получается, предки были мастерами а мы всё позорно растеряли?

- Не позорно растерять, позорно стать не добродетельным драконом, например изучая то чего тебе не нужно. Ты яйца собралась делать? Чего молчишь? У тебя проблемы со слухом? Неужели состарилась на трёхсотшестидесятидевяти годах? Думаешь ты древнее меня?

- Нет не древнее. Нет не собиралась. - Молниеносно выплеснув ответы я встала по стойке смирно позабыв вообще весь список вопросов.

- Тогда прекрати воровать мою косметику и угрожать служанкам моим голосом, а так же я запрещаю тебе интересоваться яйцами до четырёхсотвосьмидесятичетырёхлетия.

- Я не могу воровать у вас, я просто перемещаю вашу собственность из одного кармана в другой, и вообще это они путают мой голос с вашим, они сами вводят себя в заблуждение. Что до яиц, в прошлый раз вы с отцом пообещали серьёзно ответить на мои вопросы после моего трёхсотшестидесятидевятилетия, оно было вчера.

- Хорошо. Серьёзно отвечаю. Я солгала и солгу ещё раз, пока ты будешь мне верить и пока у меня есть яйца.

- Ну а если я не буду вам верить?

- А у тебя есть выбор?

- Почему тогда нельзя просто назвать окончательную дату а не отодвигать ворота?

- Потому-что я могу, а ты не можешь, у тебя нет ключей от ворот. Если у тебя нет сил назначить окончательную дату за тебя это всегда будет делать кто-то другой. Потому смотри, учись, двигай.

- Но вы же уже передвинули дату, что мне то двигать?

- Двигай иголку, тебе шить надо а не яйца делать. Управишься с этим станешь и мастером над яйцами, сами начнут их к тебе подкатывать.

- Так погодите, кто будет подкатывать? Кроме нас секрет яиц хранит ещё кто-то? - Я не поняла почему, но мама засмеялась, это был первый раз когда я чего-то испугалась. Довольно зловещий смех, надо потренироваться смеяться также.

- Не хранят, меняют на шелка, а потому присаживайся шить или останешься без яиц, сегодня специально сварили куриные. -  Присаживаясь за швейный станок я сразу уточнила детали работы.

- А шелка будут взрываться?

Шарисия

    -Элиар, дружище, всего на пару часов. Тебе ничего не будет стоить. Сам же понимаешь, что ее оставлять без присмотра нельзя,— уже без малого минут десять уговаривал своего старого друга старик, держа за руку маленькую темноволосую девчушку лет двух на вид. По стечению обстоятельств друг был одним из наблюдателей, как и сам старик. И сейчас дракон всеми правдами и не правдами пытался отбрыкаться от сомнительной части быть нянькой этого милого создания с любопытством изучающего содержимое подсобки лавки.

    -А как же Лис?— попытался отвертеться добрый дядюшка от столь незавидной чести.

    -Он занят,— только и ответил старикашка, впихнув довольно за улыбающиеся дитё в руки дяди и поспешил скрыться из виду.

    По меркам Рисы дядя был забавный. У папы вообще очень веселые дяди и у них все было очень интересно. Вот у этого столько разных цветастых колбочек, а еще он так забавно рычит! Ой, она же обещала, что будет хорошей девочкой. Ну она же хорошая девочка, и не надо так пристально смотреть. Ну не надо, говорю.

    Гляделки милого создания и страшного монстра завершились тем, что один отвел другого в сторонку и со словами «На!» всучил какую-то безделушку.

    -Не надо,— покачало головой мужчина, пытаясь отказаться от замызганного камушка, который ему зачем-то всучила девочка.

    Ну вот странный, ему тут от всей души, а он еще и не берет! Бери, говорят тебе, и не плачь, а то я сейчас тоже заплачу.

    Зашмыгавший нос и подергивающиеся губки победили, и дракон смиренно принял подарок (как успокаивать ребенка потом он просто не представлял). Девчушка же, довольная, что сделала хорошему дяди приятно, приступила к изучением окружающего мира. Чего тут только не было! Глазки лихорадочно блестели, а шаловливые ручки тянулись ко всему, что плохо лежит по мнению их обладательницы. Дракон стоически терпел ровно до того момента, пока в поле зрения ребенка не попали ценные реагенты

    -Риса!— крикнул он, и реакция не заставила себя долго ждать.  Малышка отдернула руку, спрятав ее за спину и весело засмеялась.

    Но стоило мужчине отвернуться, как ручонка медленно потянулась обратно к цели.

    -Риса!— очередной оклик в последний момент, и вновь веселый смех и реакция, что это не я.

    А следом очередная попытка захвата.

    «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается. «Риса!»— рука убирается. Мужчина отворачивается, рука возвращается.

    Нервы дракона не выдерживают, он подхватывает мелкое чудовище на руки, оттаскивая от реагентов подальше.

    -Стой тут и не смей туда подходить. Поняли?— девчушка одобрительно кивнула.

    Мужчина отворачивается и отходит,  малышка подбегает, рука протягивается. «Риса!!!»

---

    Где-то на другом конце Брута два друга сидели в креслах и довольно попивали.

    -Ты уверен, что это гуманно?— спросил один.

    -За то няньку точно найдет,— заметил другой.

Эрнестар зу Муар

Артец

[indent] Взрыв пошатнул тысячелетние стены родного замка. Они дрожали, тряслись, как листья осины. Будто пленники, скованные друг с другом, пытаются сбежать. Витражи в огромных окнах жалобно звенели, стонали, грозя рассыпаться сверкающей драгоценной крошкой по всему залу. Деревяшки пола решили сыграть друг с другом в салки, вот только никто из них так и не смог оторваться от земли. Приколоченные огромными гвоздями, почти как пленники Алдуина. Я видел их однажды. И сделал вид, что не видел, ведь не хотел оказаться в их рядах. Того чёрного дракона могло не остановить моё происхождение и родство. Его вообще ничего не могло остановить.
[indent] Я был на улице, тренировался. Упал, прикрыл руками голову. Пыль сразу же попала в нос и рот, но я всё равно пытался сделать хотя бы ещё один вдох. Я боялся, боялся за свою жизнь. Да, превратиться и взлететь было бы безопаснее, но я растерялся.
- Ха-ха, вставай, трусишка! - Отец подал мне руку. - У дядюшки снова что-то пошло не так. Должен уже привыкнуть. Не переживай, эти стены и не то выдерживали! - Он рывком поднял меня на ноги, отряхнул пыль. Я почти успокоился и даже улыбнулся страху, но предчувствие заставило поднять голову и посмотреть вверх. Ровно в тот миг я понял: что-то пошло не так. Из окон лаборатории Алдуина шёл дым. Дым был привычным явлением, но в этот раз он напоминал дождь, зеленоватую пыльцу. Поднятая ветром, она взвилась и опала, опала прямо на тренировочную площадку! В тот же миг небо затянуло тучами, откуда-ни-возьмись ливанул дождь, ударила молния. Раскат грома вторил страдающим камням и стёклам, молнии сверкали и отражались, окружая светом всю тренировочную площадку и мокрый замок.
[indent] Рука моего отца вдруг стала изменяться. Я видел его превращения в дракона, но щупальца не были похожи на лапы или крылья. Они вились, касались моей кожи. Вместо знакомого лица на меня смотрело чудовище. Пустые глаза и дымка вместо черт лица. Весь его образ поплыл, сделался чудовищным. Громадина издала отвратительный звук и двинулась в мою сторону. Щупальце на руке стало сжимать сильнее. Я закричал, попытался отползти назад.. Но вместо крика мой рот исторг отвратительный звук, похожий на рык и блеяние сразу. Одна рука, что касалась отца, стала щупальцем. Второй я всё ещё чувствовал землю.
[indent] Каракатицей я отползал назад, смотрел на свою извивающуюся конечность...
[indent] Снова ударила молния, и в этот раз она попала прямо в шпиль замка. Старые камни не выдержали. Тяжелый фейерверк устремился на землю. Этому телу конец! Ещё один удар грома.

[indent] Сверкнула молния. Я проснулся в своей постели и ещё долго не мог прийти в себя. Тяжело дышал, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Этот день, несмотря на кошмар, закончится для меня счастливо - мы с отцом отправимся летать над топями. Следить за ящерками и ловить лягушек! Устроили соревнования по поиску самой большой и бородавчатой жабы! Отец даже разрешил взять эту жабу с собой, показать маме! Положил в сундучок и полетел вместе со мной.
[indent] - Мама! Мама, смотри! - восторженно кричал я, поднеся жабу достаточно близко к маминому лицу, чтобы она могла рассмотреть.
[indent] - Это ты. - Весело сказал отец и упрыгал в другую комнату. Я, правда, не понял, почему мама - жаба, но отцу, наверное, виднее. Правда, он потом почему-то переехал во флигель и несколько лет таскал маме вкусности, но я в дела взрослых не лез. Но в итоге они помирились - я как-то принёс маме красивую старенькую змейку показать. Обычно она не очень радовалась моим находкам, а тут схватила её прям голыми руками и побежала к отцу! Хвастаться, наверное. С тех пор я получил знание, которое даже не снилось Алдуину: хочешь поразить женщину - покажи ей самую большую змею!

мем

Немерот

Эхо сопровождало каждый шаг бегущего человека. Тяжёлое, хриплое дыхание вырывалось из его сухого горла, дополняя расходящееся по длинному, петляющему коридору эхо. Сколько прошло времени с тех пор, как началась эта безумная гонка? Минуты? Часы? Дни? Почему он вообще способен до сих пор бежать?
Мужчина подошёл к очередному перекрёстку в этом ужасающе жарком лабиринте из камня. Он едва мог передвигать ноги. Ватные и пылающие от боли, сочащиеся кровью и гноем, они лишь чудом исполняли свою функцию. Он чувствовал как горячие, подобные лаве слёзы текут по обнажённому мясу его освежёванного лица. Всё его тело представляло собой очаг боли, от которой не было спасения даже во сне. Он поднял раскрасневшиеся глаза на барельеф украшающий стену. Его едва было видно в почти кромешной тьме лабиринта. Лишь редкие факелы и отсветы лавы, виднеющиеся непонятно откуда, позволяли разглядеть хоть что-то. Бывший частью огромного, исполинского сюжета занимающего все стены и потолок он изображал один из актов кровопролития, где измождённые тела фигурок, похожих на него самого оказались в эпицентре встречи нескольких демонических фигур.
Почему он вообще не сдался? Разве не проще просто умереть? Почему он, когда-то моливший о смерти и прекращении страданий, не может принять её?
Ноги мужчины подкосились, он упал на колени и тихо задрожал, когда очередная струна его души лопнула, обратив его в жалкую тень самого себя. Когда-то… да… когда-то он был другим. Когда-то его любили, его почитали как воина и спасителя, когда-то он был кем-то. А сейчас он даже не раб, просто мясо, приведённое на закланье.
До него донеслось эхо душераздирающего крика. Тонкий, искажённый голос наверняка принадлежал эльфийке, которую он видел, когда его клетка открылась. Этот крик, подобно волне электричества заставил вздрогнуть плачущего, мужчину. Снова это странное чувство, омерзительное донельзя и неглушимое вспыхнуло подобно крохотному шарику солнца в его груди. Поднявшись на изрезанных, сочащихся кровью ногах, он поплёлся дальше. Куда угодно, но лишь бы подальше от утихшего крика.
Он уже давно потерял чувство направления, единственный ориентир: сюжеты барельефа, был едва виден, но даже если бы свет заливал эти исполинские коридоры, куда ему идти? То и дело он натыкался на какие-то комнаты. Пустые и словно бы нетронутые комнаты, сменялись пыточными камерами, столь привычными его взору. Он видел нечто отдалённо похожее на жилые помещения и какие-то склады, заполненные странными железными ящиками и коробками. Он всё шёл и шёл, подпитываемый трижды проклятой надеждой найти выход. А ведь он был. Где-то здесь, в переплетениях комнат и залов, он был. Он существовал специально, чтобы заставлять «мясо» стремиться к нему. Чтобы манить таких как он подобно маяку, разгоняющему непроглядную тьму, но он знал, он знал, что ничто их не спасёт и всё равно шёл к нему.
Очередной душераздирающий крик разнёсся эхом по коридорам, но на сей раз, он был близко, совсем близко. Волна дрожи и мурашек пробежала по телу мужчины, липкие когти страха вонзились ещё сильнее в его душу, заставив его вновь бежать, тихо скуля…
***
Ма’Шрас ещё помнит себя, своё имя, своё прошлое. Но сейчас, впервые за всю его жизнь, его природа, его суть и долг не имеют никакого значения. Здесь и сейчас он – избитый, израненный со свалявшейся шерстью и отрубленным на живую хвостом, бежал по длинному, прямому коридору, неся на руках трясущуюся всхлипывающую остроухую девочку. Худая малышка была носительницей клейма… явно непростого и шерсть тиграна вставала дыбом, стоило ему лишь задуматься о том, чему подвергали эту малышку. Здесь, в царстве камня, пламени и металла, он забыл всю неприязнь, которую когда-либо испытывал по отношению к другим расам, ибо всех их объединила ненависть.
- Всё хорошо, всё в порядке, - тихо произнёс тигран, прекрасно понимая. Что девочка не знает его язык, но он надеялся, что он хоть как-то сможет подбодрить её.
Девочка видела слишком много… не раз они натыкались на разорванные тела, освежёванные и выпотрошенные, некоторые из них были живы и скулили, моля спасти их или добить. Он пытался закрывать ей глаза, но… глупо надеяться, что она ничего не понимает, её плачь и дрожь тому лучшие свидетельства.
Они бесцельно бежали, плутали и паниковали, только приближая миг своей смерти. Ма’Шрас же, надеялся, что  его подобное обойдёт стороной, как минимум один единственный его коготь, который, как ему кажется, специально не стали вырывать, стал идеальным инструментом, чтобы оставлять отметины на стенах. Пусть мрак коридоров и осложняет передвижение, для тиграна света более чем достаточно.
Вновь он услышал крик неподалёку, тигран, оставив метку, подхватил пискнувшую, бледную девочку на руки и рванул влево, надеясь найти хоть какое-то укрытие. Среди помещений и комнат, что им иногда попадаются, были те, где можно спрятаться. Но всё это ловушка. Эти твари захотят, чтобы они забились в собственные каменные усыпальницы, где и разорвут их.
Он бежал по длинному, прямому  коридору, когда уши тиграна дёрнулись. Он услышал этот ужасающий звук, как камень крошится под силой впивающихся в него когтей твари. Оно ползло к ним, быстро и стремительно. Шерсть тиграна встала дыбом от осознания, что никакого поворота или ответвления нет, однако его острый взгляд смог увидеть тёмный провал в стене, едва заметный на фоне полутьмы. Он резко вбежал, туда схватившись за угол, и лишь чудом он уклонился от острия копья, бывшего в руках визжащего человека.
Тигран схватился за древко копья и вырвал его из слабых рук человека. Он упал на свою задницу и закрыл освежёванное лицо руками. Опытному воину хватило лишь нескольких мгновений, чтобы оценить обстановку. Они прибежали не просто в комнату, а в настоящий арсенал, вернее так эта кладовка с примитивными и откровенно убогими орудиями может называться по меркам их ситуации.
- Заткнись и прячься! – прорычал тигран, швырнув его в сторону какого-то шкафа, что, судя по всему, должен был содержать в себе броню.
С девочкой на руках он кинулся к длинному столу, на котором лежали старые. Кривые и ржавые орудия различных форм и размеров. Ма’Шрас, успел хватить первый попавшийся под руку меч и спрятался под столом, да его тело было слишком большим, но он надеялся на полутьму.
***
Он испугался, он позволил страху завладеть собой, и стоило огромному силуэту появиться перед ним, с криком, порождённым отчаяньем, он попытался убить его. Лишь когда боль, порождённая падением, вновь врезалась в его мозг, страх на краткий миг отошёл на второй план, и он увидел сжимающего в лапах девочку массивного тиграна, что прятался под столом лишь чудом поместившись под нём. Забывший самого себя мужчина каким-то чудом смог додуматься закрыть двери шкафа оставив лишь небольшую щель.
Он уже видел эту девочку. Маленькую, бедную малышку, которую оберегали изначально другие рабы. Эта тварь играла с ней, всякий раз она оставляла её в живых, чтобы она плакала и привлекала тех их них, в ком ещё не исчезло всё человеческое. Он видел ка длинный, извивающийся хвост твари появляется из тьмы, пронзая новых жертв, нанизывая их на себя. Он слышал их булькающие хрипы и тихие, едва слышное благодаря эху слово: «беги». Все они, каждый из них хотел спасти её. Она… она не виновата. Она бедное дитя, заложник игры этой твари и всё же, он уже знал, что будет дальше. И что он вновь будет наблюдать за этим. Он выживет, спрятавшись, как было всегда, а эта малютка… Его мысли прервал тихий, странный звук, едва слышный. Непонятный, но совершенно неестественный для этого места.
Его прерывистое дыхание было тихим, но в отличие от тиграна и девочки, дышащей в его мех, он просто не мог дышать из-за страха. Он сидел неподвижно, лишь мелкая дрожь пробивала его, он чувствовал как застывшая сукровица на его бесчисленных ранах и полосках грубо содранной кожи лопается, выпуская наружу густой гной, слышал сбивчивое биение собственно сердца и ощутил как сточенные напильниками зубы, вернее то, что от них осталось, задрожали, когда нечто длинное и извилистое появилось из, как оказалось, имеющегося провала в потолке.
Щёлкающие звуки, возвестили о явлении этой твари. Кажущаяся небольшой, размером с ребёнка фигура, медленно осмотрела пространство перед собой. Щёлкающие звуки и тихое, пугающее рычание вырвались из его пасти. Оно спрыгнуло на поверхность стола, мягко приземлившись, не смотря на нечто, напоминающее природную броню, однако протяжный скрип дерева заставил девочки запищать. Пусть её голос был заглушён шерстью тиграна, тварь замерла. Щёлкающее рычание раздалось вновь и резко, быстрее чем может заметить взгляд раба наконечник его длинного хвоста пробил деревянную поверхность, вонзившись в спину тиграна. Животный рёв ударил по обнажённым слуховым проходам, он зажмурился от той мощи и ярости, что была вложена в этот рёв.
Тигран оттолкнул девочку и рванул в сторону. Четырёхрукая тварь вырвала свой хвост и отпрыгнула ровно в тот момент, когда клинок в руках рассёк место, где он только что был. Тварь растворилась в тенях, он его тихое шипение всё ещё было слышно в комнате.
Тигран мог бы легко увидеть его, если бы света здесь не было б ещё меньше чем в коридоре. Ма’Шрас тут же выхватил со стола более подходящий ему двуручный меч, который казался даже более-менее приличным оружием. Он обводил взглядом комнату то и дело улавливая движение на краю зрения.  Тварь игралась, изучала, он знал это, но спокойно ждал, все его силы понадобятся лишь для одного точного и смертоносного выпада. Кровь уже окрасила шерсть на его спине в алый и силы медленно стали покидать тело тиграна. Он боялся, что после него, тварь займётся затихшей за его спиной девочкой.
Сидящий в шкафу мужчина видел, как ребёнок поднялся на дрожащих ногах. Её тонкая, худая фигурка в изорванном тряпье едва-едва была различима на фоне тёмного силуэта тиграна, но человек мог видеть, как девочка сделала маленький шажок вперёд.
Ма’Шрас услышал её тихие шаги, но не успел обернуться. Как его правый бок взорвался болью а наполняющая лёгкие кровь с кашлем вырвалась изо рта. Тигран оборачиваясь упал с ужасом и неверием смотря на девочку, сжимающую в руках покрытый кажущейся чёрной на фоне тьмы помещения кровью. Она дрожала и плакала, но смотрела на него с пугающей неестественной кривой улыбкой. Он ничего не смог произнести, ибо заметил, как на потолке над ним зависла фигура. Пара капель вязкой слюны упала на его морду прежде, чем длинный хвост с хрустом ломающейся кости и разрываемой плоти пробил его грудь.
Девочка отвернулась, она не смотрела на смерть своего очередного защитника. Она всё плакала и дрожала, кинжал выпал из её маленьких ручек, когда она с силой сжала своё платье, зажмурившись. Мужчина с ужасом осознавал происходящее и где-то на границе его оцепеневшего от ужаса сознания возник вопрос: а правда ли все те, кто был до, тиграна были найдены тварью без чьей-то помощи?
Фигура такого же как и она роста выросла позади девочки. Четыре руки обняли её сзади, погружая когти в податливую плоть. Вновь полилась её кровь, но она лишь дрожала и тихо плакала. Она открыла глаза, и её дрожащий пальчик указал на шкаф. Его шкаф!
- Прости… - одними лишь дрожащими губами прошептала она.
Тварь поднял взгляд, на его ужасающей пасти появился довольный оскал. Он медленно подошёл к шкафу, где скулил и жался у стенки мужчина, двери были вырваны одним движением руки, но… ничего не последовало. Мгновения тянулись долго, дольше, чем когда-либо, но тварь стояла и молчала. Он словно изучал раба, рассматривая его. Стоило едва живому от ужаса рабу поднять взгляд, он увидел протянутый ему хвостом кинжал, пронзивший доселе плоть тиграна. Дрожащий и едва осознающий происходящее, он словно заворожённый протянул руку и взял кинжал в руки. Тварь приблизила к нему свою морду и рокочущий рык сопроводил поток дыхания разбившйся об освежёванное лицо.
- Она звала меня, она манила меня, она играла… с вами и теми, кто был до вас… задолго до вас, - тихо и едва-едва разборчиво произнесло «ЭТО» на ломанном всеобщем.
Мужчина дрожал, осознание обрушилось на него неподъёмной ношей. Затихший, безмолвный. Он поднялся сжимая в руках кинжал. Что-то пробудилось в нём, что-то давно забытое, что-то что вызывало потеху у чудовища. Он не осознавал, как сделал первые шаги, как его рука, испачканная гноем и кровью, схватила волосы девочки и рванула её на него, но он чувствовал, как металл погружается в её плоть, как удары его кулаков обрушаются на её лицо и её крик. Тонкий, протяжный полный боли и отчаянья крик, в который она вложила мольбу, эхом разносится по окружающему пространству. Он плакал и бил, резал и колол, даже когда она перестала дёргаться. И прекратил он, лишь когда небольшие лапки твари легли на его вески.
Краткое усилие и голова раба с хрустом ломающегося черепа лопнула, подобно гнилому фрукту, заливая лицо аэри тёплой кровью. Малыш сжал остатки мозга приятно просачивающегося сквозь пальцы и искренне, довольно рассмеялся. Азарт охоты, радость преследования тряска от наслаждения когда когти погружаются в плоть а тёплая кровь течёт по его рукам... Маленький аэри был счастслив, воистину это был его любимый подарок на день рождения!