Йали смотрел на огнетушитель. Огнетушитель молча лежал в руках и не смотрел в ответ. Спасибо ему, конечно, за это, но с другой стороны если бы посмотрел, Йали мог бы окончательно убедиться, что его всё таки снова шибануло собственной способностью и всё это не более чем плод его больного воображения.

Да он почти дошёл до общежития, даже, кажется, уже видел промелькнувшую спину своего соседа, так его бодренько поймали и с воодушевлённым «есть срочное дело» потащили на это самое срочное дело собираться. Ну как собираться… сунули в руки огнетушитель и напарницу с лопатой в комплекте, и отправили по направлению к ректорской вилле. Убирать. С огнетушителем и лопатой. Серьёзно?! Им что прикажете делать, гасить и закапывать? Впрочем, судя по тому, что он мельком видел у других направляющихся на эту внеплановую генеральную уборку, им ещё очень повезло.
Дело дурно пахло. Нет, серьёзно, в самом буквальном смысле веяло ароматами давно забытого хозяевами и богами холодильника, в которым к тому же ещё и пара стай мышей повесилась.

- А ты здесь за что? – спросил он в шутку у своей напарницы. По его скромному мнению тут нужно было лет пять грешить, чтобы заработать себе на такую миссию. С Майли они не то, чтобы были хорошо знакомы. Так, видел в на занятиях, порой в общаге, порой она забредала в кафе и неизменно заказывала сендвич с единорогом (которого даже в меню не было, как и единорожьего мяса), и Йали неизменно так и подписывал её заказ, дорисовывая на пакете явно очень упоротую рогастую лошкадку.

Постепенно вилла наполнялась звуками: где-то доносились шаги таких же страдальцев, где-то сквозняк раненным зверем завывал, заставляя волосы на затылке вставать дыбом, где-то половицы скрипели как кости древнего старца.

Где именно находилась библиотека Йали представлял очень смутно. Карту им с собой выдать не потрудились – так на пальцах объяснили куда идти и отправили в добрый путь. Так и ныкались от одной двери в захламлённую подсобку к другой, пока не наткнулись на дверь повнушительней.
Йали нажал на ручку двери и потянул на себя. Дверь с премерзким скрипом отворилась, пропуская их во тьму библиотеки. Кажется, библиотеки. После нескольких подсобок ко всем дверям Йали относился уже несколько подозрительно, но просунув голову в проём и сощурив глаза всё же смог уловить силуэты книжным стопок и огромных шкафов.

Дурашливо отвесив поклон, он вытянул руку, мол, дамы вперёд и заботливо пропустил девушку первой. Ну, он ведь убедился, что оттуда ничего сразу не выпрыгивает, значит всё нормально! К тому же насколько он помнил мельком увиденные на занятии способности девушки были действительно впечатляющими.

Она вошла, Йали вошёл следом. А в библиотеке было свежо. Никаких мерзких гниющих запахов, только свежесть. Подозрительная свежесть, но такая приятная. После всего того, что уже познало их обоняние библиотека стала приятным перерывом, если не считать вонь коридора, которая всё ещё просачивалась через дверной проём.

И вот в этот самый момент мироздание, видимо определило, что что-то в этой жизни должно было пойти ещё более «не так». Йали захотел стать героем для их носов и решил прикрыть двери. Ухватился за ручку и потянул и… просевшая дверь, кажется, застряла – не поддавалась ни в какую. Он потянул ещё раз, затем ещё, затем изо всех сил и вдруг, точно по волшебству, она двинулась с места и захлопнулась резко, с размахом и оглушительным хлопком, ручка выдернулась из двери и Йали от резкого толчка не удержался на ногах и отлетел в сторону, сшибая стоящий неподалёку угловой столик с кипой книг и приземляясь с размаху на мягкое место. Тут-то старые петли, видимо, окончательно решили, что этот жестокий мир не для них и сдались – дверь с грохнулась прямо на девушку.

- Ох чёрт, Майли! – выкинув во тьму ручку, которую он всё ещё держал в руке, Йали кинулся к девушке, принимаясь поспешно высвобождать её из дверной ловушки.

Урон от ручки
[dice=11616-1:9:0:]

Вначале была пыль и клещи жившие в ней Их так и прозвали - пылевые клещи. Грамм пыли в среднем содержал около полу тысячи клещей. Клещи жили везде, где была пыль, на книжных полках, покрывали сувениры, вели свой быт в углах комнат и конечно в кроватях людей, в их матрасах, подушках и одеялах. Даже самый одинокий человек на Земле,  никогда не спал по настоящему один, только в толпе.

Питались клещи человеческим кожным эпителием, а если проще эпидермисом ( это постоянно слущивающийся эпителиальный слой кожи).
Это было мирное время.
...Правда если человек не убирался слишком долго, редко стирал постельное белье, то клещей становилось слишком много и возникали проблемы. Нет, эпидермиса на них все еще хватало, не голодали. Но клещи имели крайне быстрое пищеварение и ходили в туалет по двадцать раз в день, испражнялись они гуанином, который в свою очередь может вызывать сильные аллергические реакции.

Во время биокатастрофы мутациям подверглись многие формы жизни и вечные спутники людей, пылевые клещи не стали исключением, они так же стали постепенно менять свой размер и внешний вид, но не привычки. Вот только по мере их роста, менялось и отношение людей к ним.

Если в пыли, настолько миниатюрных, что без микроскопа не раскрыть присутствия, их частенько игнорировали, то когда они приобрели размер тапочков, их всегда внезапное соседство в кровати стало вызывать неоднозначные эмоции, как и их попытки отъесть не только эпидермис, но полностью снять слой кожи с мяса.

Время шло,  бывшие пылевые клещи все больше росли, хорошо плодились, темнели обрастая густой шерстью, учились биться током не хуже электрошокер, могли создавать сложные иллюзии...но, как и прежде любили пыль родившую их и дома людей.

Свое название “Ночник” они получили после прецедента 56 летней давности, когда группа ученных исследователь под охранной нескольких измененных,  решили сделать привал в одном из  заброшенных домов, поначалу решив, что они здесь будут в безопасности. Дом они выбрали за соблазнительный запах свежести и чистоты в нем...Пыли почти нигде не было, большое количество кислорода кружило голову, уходить не хотелось. Каково же было удивление выживших поутру, когда они нашли больше половины членов своей группы по утру мертвыми. С их тел была полностью сьеденна вся кожа, некоторые были еще живы, когда это происходило с ними. Я рядом с трупами разложенными в положении для сна, рядом ютились шары пушистой тми. Темные, словно провалы в ткани мироздания, раскрывая свои светящиеся аквамарином пасти, они очень напоминали те самые убаюкивающие в ночи ночники, как раз для тех, кто боится темноты и монстров, что та может скрывать в себе. За эту странную выходку монстров, оставить своих жертв на кровати, караулить их вечный сон, а так же мягкое свечение на фоне темного массивного тела, за ними и закрепилось немного романтичное название - Ночник.
С другой стороны все ураганы в Америке прошлого, тоже имели красивые женские имена. Люди любят красивое, даже если речь заходит о названии для нового вида монстров который ударив тебя разрядом тока, решит возможности двигаться или кричать, медленно сожрет твою кожу, а потом ляжет сытый рядом спать, словно сентиментально вспоминания далекое прошлое пыльевых клещей.

Не верьте свежему воздуху в котором крепко спиться.
Не спите с тем кто ест пыль и вашу кожу.

***

Как пыль отмечает все заброшенные помещения, так вслед за ней появляются Ночники. Мрачно черные, с острыми когтями и молчаливые, только щелкают разрядами электричества в своей светящейся пасти, что живые электрошокеры. В первые недели жизни они не крупнее тараканов и столь же вездесуще распространяются везде, где смогут пролезть. Один такой проник в виллу ректора, он был не один когда с волной пушисто мрачных собратьев, что те лемминги,  упал на охранный периметр вокруг академии, но он был единственным кто совершенно случайно выжил, проскользнув в лазейку-замыкание и нашел много вкусной пыли здесь.
Ночник не имел голоса, только бился разрядами электричества, раздраженно гудел.
Он хотел бы спать рядом с братьями у бассейна, съесть их кожу, она манила его особенно сильно, но там всегда было слишком сыро. стоило только зайти туда, как через отсыревшую шерсть, его самого начинало бить электричеством, закорачивало. Невыносимо.  Поэтому потыкавшись пару раз, Ночник понятливо скитался по другим комнатам той виллы, скреб загнутыми внутрь клыками пол и слизывал языком пыль.
Пыль всегда хорошо. Почти как кожа.
Он тайком, пока хозяин отсутствовал, вычистил от пыли и грязи пространство вокруг гнезда романтика, почистил простыни у рогатого, попытался почистить листочки и крылышки других двух, но при попытке отожрать то что чистил, их “общение” прекратилось.

Жизнь его шла уже какое время мирно, сыто и свежо, пока однажды мир не взорвался множеством звуков. И если вначале они были волнующими своей жизнью, то когда дверь с протяжным скрипом распахнулась, та самая которую Ночник недавно старательно закрывал за собой, толкая задними лапами, то почти в, то же мгновение его острый слух резанул громкий девичий голос, а после ему вторил второй, юноши.
Ночник...растерялся.
Он привык быть инициатором встречь а не наоборот. Такова эволюция, выживали только самые инициативные и борзые, только они после оставляли потомство и передавали свои черты характера дальше.
Ночник знал что делать когда охотился на пыль и за теплой кожей, но терялся когда к нему приходили сами, с криками.

Он изучающе подобрался ближе, черные иллюзии его копий, кляксами расползлись во все стороны.
Не показалось, вот он деликатес, кожа.
Ночник с робкой неуверенностью уличного кота который ни разу не встречал ласки, тянется как первому в жизни вискасу, к девушке ....но тут ему прилетает дверной ручкой по морде, а на девушку падает дверь и та ...перестает быть вкусной.
Несколько из хаотичных ударов лопатой,  разорвав иллюзорную тьму, достигли своей цели и получивший по носу вначале ручкой от двери, а сейчас еще и лопатой по боку, Ночник растеряв смущение, разъярённо защелкав разрядами электричества на загнутых внутрь клыках, широко распахнул варежку своей пасти, светящуюся таинственным аквамариновым светом.
После чего ударил когтями юношу, а лопату девушки попытался укусить, вкладывая в свои зубы максимальный разряд электричества на который был способен.

Тьма надвигалась. Тьме нужно было чем-то питаться. И едой на этот вечер должны были послужить уборщики. Смайли даже невольно могла бы растеряться, представ лицом к лицу со своей смертью, которая была очаровательна по своему, если бы не ее инстинкт выживания. Если бы неё упорство. Если бы не её безумие, которое заключалось в том, что если она была рождена, то для чего-то. А именно - нести смех и радость всем тем людям, что окружали её.

Вот только мисс Дикинсон не была командным игроком, что и подтверждалось её импульсивными поступками, постепенно скатывающимися в дикое, безрассудное поведение. За что она и поплатилась.

До неё не сразу, но дошло, что происходит. Раздался запах паленого дерева, дымящейся плоти, подожженной одежды. Она не сразу, но отскакивает, пока из её носа продолжала струиться кровь багровыми пятнышками на пол. Её одежда безнадежно испорчена. Но Майли это мало заботит, скорее её собственное состояние... и напарник по несчастью. Который, впрочем, держится более чем достойно и даже отдаленно выглядит невредимым. Относительно целым. Если конечно закрыть глаза на глубокие порезы на боку, сквозь которые также расплываются пятна крови. Смех Смайли составляет чудный музыкальный аккомпанемент свистящему сквозняку сквозь щели помещения. И лишь отсмеявшись вдоволь, Майли вновь нахмурилась, обдумывая дальнейшие действия... скорее, если другие обучавшиеся стремились к какой-то стратегии, чтобы избежать страшной участи, возможно даже более ужасающей, чем смерть, она была склонна к одному

хаосу хаосу хаосу хаосу ʎɔоɐх хаосу хаосу хаосу ʎɔоɐх ʎɔоɐх ʎɔоɐх ʎɔоɐх

Её веселье было разным. Её радость отличалась от человека к человеку, которые окружали её хороводом тех лиц, которые она наконец-то научилась запоминать. Благодаря Академии.

И сейчас это веселье приобрело оттенок определенной серьезности и даже решимости. Если Майли не умрет - она не позволит себе погибнуть понапрасну.

- Кажется, мы оба слегка помяты, чтобы продолжать уборку, пусть запускают следующих, если их также не пустили в расход, - она хорохорится, пытаясь отбросить спутавшиеся пряди волос из безнадежно испорченной прически, и озорно подмигивает Йали. Да только разум все равно неустанно твердит, что её песенка спета... иначе почему её макушка неустанно дымится, словно Майли испытывает умственное перенапряжение, её вот-вот перемкнет и выдаст ошибку 505 не найдено перегрузите (внесите новую Смайли, эта сломалась?).

Слишком много шуток на один квадратный метр. Непозволительно путаться в собственных мыслях и самой себе, даже перед лицом опасности.

Майли пользуется моментом, и засовывает во все еще светящуюся, пусть и слабо, пасть существа (все еще приоткрытую древком лопаты) скомканную кофту Йали. Всем приходится чем-то жертвовать. Поэтому она искренне желает ему несварение желудка, пока впихивает плотную ткань, подталкивая ту нещадно с такой силой, что...

Её пальцы все еще сжимают древко лопаты, которую она чудом вытаскивает из пасти чудо-зверя, но вот незадача... из-за перенапряжения электричеством, судя по всему, местами дерево иссушилось. Стало хрупким. Переломившимся. В общем, теперь в обеих руках Майли держала останки своего орудия, пока переносное мохнатое электрическое устройство перезаряжалось для новой атаки. По крайней мере, ей так это виделось.

Удар баллоном в пустоту. А Йали хорош!

- Судя по всему, Йали, этот ротяка без лицаки намерен нас приготовить по особенному, - и её язык скользит по пересохшим губам, пересчитывая эмаль зубов, которые все еще скалились в улыбке, - из тебя отбивную... а из меня - прожаренную улыбашку, причем вживую.

Она приближается, неумолимо, навстречу собственной гибели, но чувство страха в ней отсутствует. Майли не привыкла убегать. Кажется, в одной из книжек, из тех времен, когда она жила с родителями, в одной потрепанной книженции, её в свое время зацепил один диалог, в котором друг главной героини пытался её убедить в том, что пускай смерть неумолима, он все намерен её избегать любой ценой. Кажется, героиня тогда это прокомментировала, что несмотря на то, что он изворотлив, смерть может посчитать его "прелестным мальчиком" и преследовать до конца.

Что ж, теперь Смайли готова вписать свою реплику в их увлекательную беседу.
Она бы ринулась сама в её объятья, чтобы стать камикадзе, и отпугнуть смерть смехом, отринув её, отвергнув то отчаянье, в которую она стремится её низвергнуть. Низвернуть её в то самое безумие, из которого состояла сама Майли.

Только вот незадача. Перед ней было существо, которое желало лишь одного - выжить. Но и она, и её спутник стремились к тому же. А значит не время для сантиментов, не время отчаиваться. Время действовать.

С этими мыслями она разворачивает обломанные древка лопаты, чтобы засадить их в аккурат по бокам предполагаемой тени монстра. Чтобы ранить его настолько сильно, чтобы это существо, питающееся тьмой, не могло навредить им больше. Чтобы их уборка была успешной, хотя бы для одного.

[dice=1936-1:9:0:]

- Я не сдамся без боя! Жаркое по имени Смайли так просто не сдается! - снова хохот прорезает удушающие звуки сквозняка и особняка, наполненного уборщиками и, вероятно, такими же монстрами, как тот, что предстал перед ними.

- И какое же мясо предпочитает наш библиотечный ценитель? - её голос, наполнен мурлыкающими, казалось бы, успокаивающими вибрациями, и тут же сквозит воющими нотками даже по собственным барабанным перепонкам, - может медиум рэр?

- Только вот как будет досадно, если ароматное, аппетитное мяско окажется... соплями? - иронично взвывает Майли, когда растекается лужицей Слайма, перевоплощаясь. Стекает прямиком по телу монстра, прилипая к нему и вытекая из собственной одежды.

И даже здесь была определенная логика. Стараться его обездвижить. Сковать. Вызвать неприятные ощущения - такие, что он помчится прочь, чтобы принять ванную. Склонить к бегству, если потребуется. Заставить стряхнуть, но отвлечь его от Йали любой ценой, и дать тому выжить, жертвуя собой окончательно. А может попытаться заблокировать электрические атаки?.. Её тающая голова поворачивается к пареньку, пока кожа сползает вместе с мякотью мышц, а глазницы пустеют в лучших традициях хорроров:

- Угостишь меня еще тем сендвичем? - клекот хохота постепенно превращается в громкое бульканье, а последней тает её неизменная фирменная улыбочка. Одежда с тихим шуршанием падает на пол, давая понять, что хозяйка в ней уже всё отсутствует.

- Передай, пожалуйста, М... брлблр.... что блр

Что Майли хотела сказать в тот момент, никто уже никогда и не узнает, когда она полностью перестала существовать в данной комнате в качестве человека.

Её лебединая песня, а точнее стендап, была завершена в ту ночь.

Отредактировано Smiley (2023-10-31 18:20:58)

У Йали мурашки бегут по коже от этого места. И это не какие-то там дружелюбные или горячо-предвкушающие, это бесноватые, от ужаса и дурного предчувствия.  Смех Смайли эхом разносится по библиотеке, отражается от старых стен и ощущается так сюрреалистично в комнате. В этом смехе не было ничего веселого или забавного, как и в самой ситуации в целом. Так смеётся человек слишком хорошо осознающий своё положение и не желающий показывать миру свой страх. Они оба шутят слишком много, отгрызаются на происходящее, ведь так легче всё это пережить. Выкрутиться играючи- излюбленный способ криэторов. Только в этот раз играючи не выходит. Царапины отзываются болью на каждое движение, но он сцепляет зубы сильнее, не желая этого показывать. Не время, ей самой не меньше досталось, а то и больше. Казалось, если этот проклятый баллон сработает он сможет хотя бы выиграть им время, охладить буквально пыл этой штуковины или по крайней мере заполнить всё дымом, чтобы они как фокусники-иллюзионисты испарились с этого места, пока они ещё не совсем закончились.

Пытаясь отпихнуть неведомое баллоном огнетушителя, Йали уж точно не ожидал, что адреналин, оказывается, играет в его крови настолько сильно, что он не только умудряется отпихнуть существо, но и судя по звуку проломить ему что-то важное. Руки, сжимающие металлический цилиндр с которого стекает нечто тёмное подрагивают. Не ожидал.

Её улыбка поблескивает в темноте или отблесках рокочущего электричества или это только ему кажется, снова бурное воображение рисует? Она наносит удар, всё так же отважно и дерзко, снова смеясь, её хохот отдаётся звоном в ушах.

- Осторожней! – пытается окликнуть, но всё уже поздно, она растекается на глазах, смеясь даже тогда и от вида её постепенно исчезающего лица волосы встают дыбом. И ему хочется кинуться вперёд, хочется пообещать, что он ей хоть десять, двадцать этих чёртовых псевдоединорожьих сендвичей притащит только бы была в порядке.

- Да кто такой М?! – вырывается само собой. Неуместно и отчаянно. Что ещё за М он даже не знает кому это передавать, только смотрит растерянно как прямо у него на глазах исчезает тот, кого ему доводилось столько раз видеть, с кем ещё вчера болтали, пока он разогревал её заказ.
Липкий страх холодным потоком ползёт по спине, впивается в кожу, стискивает всё внутри в своих ледяных лапищах. Тянется, сжимает шею, заталкивая в горло горький комок.

Он тяжело дышит, руки дрожат и тут всё меняется. Библиотека исчезает, растворяясь на глазах, погружая во мрак всё вокруг. Кромешная тьма, наполненная звуками и ощущениями, вязкая, холодная. Знакомая. Сейчас вот-вот начнут появляться они. Он вертит головой- знает, глаза закрывать бесполезно, ни разу не помогает. Сейчас их руки вновь начнут тянуться, пытаясь ухватиться, а крики заполонят всё вокруг.

Монстр толчком сбивает его с ног, затылок больно ударяется о деревянный пол, до тех самых пресловутых звёздочек перед глазами. От удара чёртов огнетушитель откатывается куда-то в сторону. Острые когти вспарывают несчастную одолженную футболку и его кожу заодно, до мяса. И смотреть не нужно чтоб почувствовать, как горячая кровь течёт на пол, впитывается в испачканную ткань. Существо, кажется, и само ранено. Не знает- догадывается. Если только он не настолько аппетитный чтоб слюни капали на его кожу, жалили электричеством. Запах грозы заполоняет всё вокруг, от переизбытка кружится голова. Он изо всех сил упирается руками куда-то в чудище, пальцы скользят по мокрой шерсти, электрические заряды кусаются больно, так и хочется одёрнуть руку. 

В бок упирается одна из упавших книг. Всё та же библиотека скрытая от глаз.

Тьма остаётся просто тьмой.
Всего лишь тьмой.

Так он такой же.

И разом всё вокруг становится предельно ясным. Таким простым как чаши весов, где на одной стороне сомнения в собственных способностях, а на другой желание спасти ту девочку, растекшуюся на глазах. Желание увидеть снова его. Желание жить. Сильное. Всепоглощающее. Они ведь все хотят, да? И чудище из тьмы, и девушка исчезнувшая под шкафом, и он сам. Боль туманит рассудок и кажется времени остаётся всё меньше, чтобы сделать хоть что-нибудь. По крайней мере попытаться.

Йали не знает хватит ли у него контроля, или сил, или чёртового везения. Эх, видел бы Тао его сейчас, дурака этакого. Просрал целый огнетушитель, а теперь в бой голыми руками.

Можно было бы попытаться его отпугнуть, показать что-то страшное, устроить приманку, но Йали уже в его когтях. Выбор так прост, что смешно.
Он сильнее зарывается пальцами в мокрую шерсть и прикрывает глаза, сосредотачиваясь на одном единственном желании. Навязчивой мысли, что будет петь этому существу из тьмы, убеждая его, что это то самое чего оно хотело бы больше всего на свете.

«Спаси нас.»

[dice=17424-1:9:0:]