Seven Kram

Вжух!

Тим закрыл молнию походной палатки и сразу проверил, надёжно ли она закреплена. Не хотелось бы в такую погоду вдруг оказаться без мало-мальского укрытия. Это надо же было так случиться, чтобы его оторвало от остальной группы, да ещё и в такую пургу на горе! Радовало то, что он был не один. Да и не просто не один, с ним был замдекана! Уж с ним-то Тим не пропадёт, так подумал парень и привычно улыбнулся.

В их палатке было не так уж много места - скорее, это был просторный спальный мешок, чем палатка - так что Корсаков даже не пытался держать дистанцию. Порядочность это хорошо, но при таком ветре лучше не пытать удачу и не дёргать вбившиеся в лёд и камень штыри.

Тим провёл в воздухе рукой, как бы показывая мир за пределами палатки и тут же картинно съёжился и даже постучал зубами. Он уже давно привык к тому, что мало кто знал язык жестов и находил радость в пантомиме.

Всё так же улыбаясь, парень показал на коммуникатор - можете писать. А потом показал на рот, сделал волну пальцами как джазмен и беззвучно засмеялся: А могу и болтать!

Немого мальчика часто спрашивали, почему он постоянно держит во рту сигарету, если он не курит. На что он всегда важно отвечал - жестами - что его рот был создан не только для того, чтобы есть. Но кроме шуток, ему просто нравилось перекатывать во рту ментоловый наконечник, перебрасывая сигарету из одного уголка губ в другой. Тим привык следить за ртом собеседника, чтобы дублировать услышанные благодаря имплантам слова теми, что прочитал по губам. И поэтому ему доставляло особое удовольствие наблюдать, как другие люди тоже следят за его губами. За тем, как он иногда показывает язык, поправляя сигарету или смыкает губы особенно крепко.

Конечно же, он никогда не делал этого на миссиях. А вот для замдеканов правила другие, заметил Корсаков сигарету за ухом Крама.

Щёлкнув костяшками — никак не мог отделаться от этой привычки, сродни покашливанию говорящих — парень глянул на своего нечаянного напарника повнимательнее. Странные всё-таки люди были на розовом факультете. Все были не от мира сего. А уж замдекана и сам декан так и вовсе казались ожившими экспонатами искусства. Какого именно искусства Тим судить не решался, да и вообще не осуждал.

Пока преподаватель проводил инвентаризацию их скромного пайка, Тим уже начал раздеваться. Вниз полетела молния хекса, обнажая мускулистое молодое тело. Палатка защищала от порывов ветра и встроенный химический подогреватель уже вовсю трудился, поддерживая температуру внутри палатки выше градуса замерзания воды, но им определённо требовалось более долгосрочное решение. Судя по звукам, пурга только усиливалась.

Корсаков разделся по военному быстро и остался в одних трусах-боксерах. Костюм он аккуратно сложил в угол. Глянув на всё ещё одетого мужчину он недоумённо показал на свою голую грудь, потом на Крама и показал двумя руками, мол, раздевайтесь. Крам видимо давно не проходил полевых тренировок и забыл, что в хексах обниматься для сохранения тепла было бесполезно.

Слегка потянувшись, Тим с удовольствием почувствовал всем телом свободу. Мышцы радостно расправились, перекатившись накаченными узлами под кожей. Ему, конечно, было холодно, но это было лучше, чем тугой капкан хекса. Тем более, что сейчас они смогут согреть друг друга. Да и еда тоже должна помочь.

- Я не ем морских гадов, - с неприкрытой гримасой отвращения прожестикулировал Тим, отрицательно покачав головой на банку с богомерзким кальмаром. Ничуть не смущаясь собственной почти полной наготы, Корсаков взял из рук преподавателя давешнее вяленое мясо и сунул себе в рот. Не сигарета, но сойдёт, тут же облизнулся Тим.

Тело замдекана походило на разворот скабрезного журнала. Тим не был ханжой, но такие откровенные татуировки любого заставили бы отвести стыдливый взгляд. Что он и сделал, совсем-совсем не замечая кричащей надписи "lucky". Считал ли он себя счастливым или нет, Тим не знал. Но в палатке неминуемо стало гораздо жарче.

Почему он в стрингах?

Своеобразная пантомима Крама заставила Тима улыбнуться. Как и всегда, его немоту и жесты приняли за полную глухоту. Но ему нравилось то, что замдекана не игнорировал особенности общения с ним. Хоть это и было ни к чему, это показывало внимание и желание общаться на его языке. Ну а к этому Корсаков всегда был не равнодушен.

Глаза Тима округлились, и не думая он показал на розовые стринги пальцем и тут же его отдёрнул назад и покачал головой. Ему было совершенно не понятно, что ему говорит Севен.

- Я не понимаю. Что вы хотели сказать?.. - со скоростью молнии набрал на коммуникаторе Тим, не доверяя пантомимным талантам своего собеседника. И тут же звучно охнул.

- Ой. - Инстинктивно Тим прикрыл себя ладонью и зарделся. - Я не знаю, - замотал он головой, одновременно пожимая плечами.

Глядя куда-то в сторону, расставил пальцы на такую-то длину и чуть сжал: Меньше.

Пожалуй больше половины из того, что "напоказал" замдекана, Тиму пришлось додумывать как при игре в особенно сложную партию шарад. Несколько моментов были ясны и без знания настоящего языка жестов. Крам очень любил розовый, блёстки и говорить на повышенных тонах. Даже стараясь говорить одними лишь движениями рук, мужчина умудрялся кричать - так ярко двигались его руки. то и дело смыкаясь в сердечко на сердце, да ещё и с этими розовыми губами сжимающимися в форме сердца. Вот уж кому не нужен был коммуникатор, чтобы рассылать эмодзи.

- Я могу научить, как надо - нарочито бессмысленно поковеркал руками в воздухе, а потом сложил из пальцев предложение Тим. Он бы очень хотел научить как можно больше людей тому, как говорит он сам. Не только потому что он хотел быть услышанным, но и потому что хотел слушать других так, как привык. Глазами.

- Когда - показал на запястье, где не было часов - Вернёмся - подёргал пальцами, будто человек-ладошка куда-то засеменил ногами - в Академию - поднял руки над головой домиком и скуксил серьёзное лицо. И рассмеялся. От давешней неловкости из-за пошлых намёков-не-намёков Крама не осталось и следа. Хотя зачем тому нужно было вышивать на стрингах свои размеры, которые и слепой - руками - увидит, Тим не понимал.

"Он показал, что я ему нравлюсь, но у него стоит?.. Как это? Он ведь так молод", - сопереживая нахмурился Тим. Какой он храбрый и честный замдекана Севен Крам, подумал парень. Не боится и не стесняется совсем ничего. Настоящий образец для подражания. Хотел бы Корсаков, чтобы и другие преподаватели были такими же - не только бы заставляли зубрить и потеть на тренировках, но и учили бы быть сильными внутри.

Кивнув, Тим прожестикулировал, - Ложитесь, - хлопнул по спальнику рядом с собой. Не дожидаясь, он притянул Крама, находу разворачивая того спиной к себе. Всё-таки Тим был значительно сильнее - бегать по сельве с дробовиком это не то же самое, что заполнять журналы в учительской.

Никак не касаясь деликатной темы, Тим закрыл оба их спальника и прижал к себе замдекана. Совсем не думая о розовых стрингах.

За пределами палатки ревела вьюга. Было тепло.